Α & ω

…………………………………………….

 Это история жизни семи звуков, которые существуют везде во Вселенной и нигде - в Пустоте. Бывает, их можно услышать, бывает, их можно увидеть, бывает, их можно сложить, ими можно проникнуться, с ними сольясь можно создать полифонию и зазвучать величественной Симфонией Вселенной.

Жизнь же этих семи неизреченных частиц стара, как и сама Пустота. Но сами по себе они не знают ни времени, ни пространства, ибо только соединившись они могут познать свою красоту, свою страсть, свою созидающую и разрушающую мощь, то счастье и скорбь, которые запечатлены навеки в них. И только тогда они способны понять цель своего бытия.

Но в Начале нет той благозвучной музыки, которая бы внушала веру в жизнь. А вера в жизнь – это всё, она способна согреть сердца своих слушателей и заставить их биться в такт своей блаженной сути. И вот произошло чудо: вдруг ни с того ни с сего, словно по мановению волшебной палочки, два первые звука глупо столкнулись лоб в лоб в бесконечных просторах Пустоты. Не столкнувшись,  они никогда бы и не нарушили её тишины. Ведь каждая из семи частиц по сути является Ничем. Она даже не понимает, существует ли она в Реальности. Она есть – но ее нет. Но после этого столкновения черная тишина была нарушена навеки: раздался звук, который пронесся со скоростью идеи по всем пределам Пустоты, породив миллионы, миллиарды таких же звуков, и, настигнув оставшиеся пять нетронутых звуков, заставил их затрепетать новой неведомой доселе жизнью. И вот так воцарилось господство великой Симфонии Вселенной, имеющей начало, но не доигрывающей до конца. Она течет в вечности, но не было бы справедливости, если бы ее проникновенные пассажи, отзвучав свой миг, терялись бы безвозвратно. Но симфония была пронизана любовью настолько, что не только сохранила их в себе, но и позволила всем самым разным мелодиям жить своей жизнью. Позволила не только существовать, но и жить, впитывая, переставляя свои звуки и мотивы Симфонии Вселенной. Так каждый пассаж был насыщен разными звуками, по-разному соприкасающимися оттого, что прежние созвучия уже не были похожи на звучание Симфонии. Они отдалились от нее.  Кто-то дальше, кто-то еще дальше. Они начали совершенно по-разному воспринимать Симфонию: кто-то - с радостью, кто-то - с грустью, кто-то – с насмешливым ехидством.

Настало время – они слышали только ее отзвуки: где-то Искаженные, где-то Неуслышанные. Немногие из них слышали ее чистые звуки и понимали ее так, как она понимает саму себя. И слыша эти новые самонадеянные пассажи, Она была готова сбросить в Никуда эти ужасающие мелодии, но сами Пассажи не желали менять положение ни одного звука. Какой жуткий, коробящий диссонанс раздался во Вселенной, казалось, он поглотит спокойную Симфонию. Но это не произошло. Какой бы спокойнейшей она ни была, своей глубиной Она накрыла все Свои неудачные суррогаты. Если бы вы слышали те стоны, которые производит раздираемый на звуки Пассаж, который знает, что пришел конец его бытия и он уже никогда не сможет насладиться своей композицией. Что и говорить, из его звуков сложится совершенно непохожий, который и знать не будет, в какой бездарности и грязи находился его «строительный» материал. Сами звуки никогда не гибнут. Часть Симфонии Вселенной не губит саму себя. Она лишь изменяет форму <своего> бытия. Услышав отзвуки этого поглощения, вся Вселенная прониклась Вселенским Прозрением. Они поняли: нельзя давать волю жизни Диссонансу, иначе он погубит не только себя, но и Симфонию, превратит Пустоту в чёрную до скорби Пустоту. 

Прозрение обогатило, утончило, расширило и углубило каждый Пассаж. Теперь он стал поход на саму Симфонию – стал таким же близким и всеобширным, как и она сама. И они все зазвучали слаженной и гармоничной полифонией, точь-в-точь одинаково и совершенно по-разному, ведь суть в них разная. И теперь каждая из симфоний дала жизнь своим Пассажам. Кто знает, может быть, именно им удастся украсить всепроникновенное созвучие вселенной, или их ждет та же самая участь Диссонансов?  Но они ждут слишком многого, ибо нет ничего прекраснее Симфонии Вселенной: неисчерпаемой и неиссякаемой. Но она не может погружать свою гармонию в саму же себя.  Она жаждет поделиться своей гармонией со всеми теми звуками, которые отыграли в ее жизни, уступив свое место следующим. Они должны жить и усилять блаженство гармонии созвучием. Чтоб красота созвучия проникла и проникала в каждый уголок Пустоты. И только тогда Пустота проникнется бесконечной и нескончаемой красотой с нововозратающим размахом, ведь совершенству нет предела, в отличие от земной партитуры жизни! Ни один Пассаж не будет забыт

Антосиев Андрей